• Дарья Данилова
• Дмитрий Карцев
• Роман Прытков

В Воронеже в межрайонной налоговой аншлаг. Очереди, очереди… Причем уйти и вернуться через пару часов или даже дней, «когда не будет дурдома», не получится. Аншлаг длится уже третий месяц, и это привычное состояние всех налоговых инспекций, которые ставят на учет и снимают с него индивидуальных предпринимателей.

— В Перми, говорят, уже на апрель записываются, — шепчутся в очереди. Все очередники — предприниматели, которые хотят сняться с учета, чтобы не платить повышенные в этом году в два раза социальные взносы в Пенсионный фонд и Фонд обязательного медицинского страхования. Людей не останавливает даже то, что процедура снятия с учета весьма затратна.

Цена вопроса — восемнадцать с небольшим тысяч рублей в год. Именно на столько с нового года увеличились социальные выплаты для индивидуальных предпринимателей: было 17 208 рублей, стало 35 664 рубля. Если разбить по месяцам, получается всего тысячи на полторы больше. Но для многих именно это стало последней каплей. Ведь кроме взносов в социальные фонды предприниматели платят еще и налог на прибыль. В итоге многим работать по-честному становится невыгодно. Они снимаются с учета. Но не для того, чтобы лечь на печь. Работать они продолжат, но уже «в тени».

Вот стоит в воронежской очереди домохозяйка Светлана. Три года продает она по офисам косметику разрекламированной фирмы. Фирма ведет дела «в белую» и требует, чтобы работающие на нее консультанты открывали ИП. Но так как для Светланы косметика все же хобби, а не работа (в месяц редко выходит больше 10 тысяч), делиться с государством она больше не хочет. Поэтому закрывает ИП и подыскивает косметическую компанию, которая не требует официальной регистрации.

Рядом мужчина средних лет, представившийся Сергеем. Он несколько лет занимается отделкой квартир. Клиенты, которым этого мастера рекомендуют друзья, верят ему на слово и не просят официальных договоров. «Наработанной клиентуры хватит. И зачем мне тогда регистрация?» — говорит Сергей.

В правительстве считают, что, увеличив налоги, лишь восстановили социальную справедливость. Ведь за любого наемного работника крупный и средний бизнес перечисляет в Пенсионный фонд и ФОМС больше трети его доходов, а ипэшники отделывались 17 тысячами в год. А пенсию будут получать такую же, как все. Несправедливо. А теперь Пенсионный фонд получит с индивидуальных предпринимателей лишних 47,5 млрд рублей. Правда, уже ясно, что это мечты. Кроме того, учитывая, что дефицит бюджета ПФР превышает 1 трлн рублей, несколько десятков миллиардов его не спасут.

— Индивидуальные предприниматели — это все-таки особая категория граждан, — не соглашается с логикой государства Сергей Борисов. — Это люди, которые не переложили ответственность за свое будущее на какого-то дядю, не получили доступ к нефтеносной вышке, а решили заботиться о себе сами. Так почему же государство в ультимативном порядке требует от них десятки тысяч рублей, которые пойдут неизвестно на что? В конце концов, ни для кого не секрет, что состояние нашей пенсионной системы далеко не идеально, что концепция пенсионной реформы так и не разработана, что в самом ближайшем будущем все еще может несколько раз поменяться. Почему бы не разрешить индивидуальным предпринимателям письменно отказываться от пенсий и не платить эти взносы вовсе? Они сами лучше нашего государства знают, как обеспечить себе достойную старость. Как минимум стоило бы освободить от пенсионных платежей предпринимателей с доходом 100–150 тысяч в год, а далее рассчитывать их не по фиксированной ставке, а в зависимости от уровня дохода.

Конечно, снятие с налогового учета не будет повальным. Предпринимателям, у которых есть хотя бы два-три магазинчика или какой-нибудь швейный цех, уходить в тень ради 17 тысяч невыгодно. Сегодня с учета в первую очередь снимаются те, у кого доход не больше 20 тысяч рублей в месяц.

В разных городах мы поговорили с тремя такими снявшимися с учета или задумавшимися об этом. И они объяснили свои претензии к государству.

Михаил Чукарев, Челябинск. Торговец одеждой

«Здесь был киоск, тут сапоги ремонтировали, там молоко продавали — ничегобольше нет»

Миша — ветеринар. На последнем курсе академии он понял, что не хочет всю жизнь работать на дядю в чужой клинике, и ушел в бизнес.

— Официально бизнесом мы занимаемся полтора года, продаем молодежную одежду из Китая. Работаем сейчас только через интернет. Был магазин, но пришлось закрыть: содержать точку и платить новые налоги оказалось нерентабельно. В онлайн-магазине мы не платим за аренду, экономим на уборщице. Грубо говоря, мы нашли лазейку: убрав магазин, компенсировали повышение налогов.

А ты всегда работал официально?

Нет. Первые пять месяцев работали «в серую». И это плюс: ты не платишь налоги, не платишь пенсионные. Только если засветишься, могут жестоко потрепать.

Тогда зачем вы стали работать официально? Испугались?

Мы не испугались. Если бы мы остались в интернете, все так же и продолжалось бы. Но на тот момент мы планировали открыть точку, а для этого нужна была регистрация. Точку мы продержали семь месяцев и заплатили около 80 тысяч налогов, аренды и отчислений в Пенсионный фонд, то есть все это можно не платить и сэкономить. Если твой бизнес приносит в год 600 тысяч рублей, то ты просто так отдаешь приличную часть в никуда. С новым страховым взносом будет еще хуже. В прошлом июле мы закрыли магазин.

И теперь ты исправно собираешься платить налоги?

Да, но теперь заплачу их только в конце года, чтобы не выводить средства из бизнеса. А для государства это минус: если бы налог был меньше, я бы исправно платил эти четыре тысячи раз в квартал.

А раньше ты тоже придумывал пути обхода?

Мы хитрили: декларировали площадь магазина на 30% меньше реальной. Это один из вариантов уменьшения налогов в «серой» экономике. В законе никак не определено, что является торговой площадью, а что — нет. Так многие делают. Налоговая считает туалет или подсобку за торговую площадь. Но они тебе прибыли не приносят! Поэтому пишешь меньше метров. До первой проверки это работает, а ее может и не случиться. Хотя бывает, что и с рулетками приходят, обмеряют.

Как думаешь, это резкое повышение — специально или по глупости?

Путин на последней пресс-конференции говорил, что бюджет сформирован и ничего поменять нельзя, но, возможно, на следующий год вопрос пересмотрят. Бюджет хоть и был сформирован, но еще не принят. То есть возможность защитить малый бизнес была, но правительство ничего для этого не сделало. Они так хотели залатать дыру в Пенсионном фонде, и это была глобальная ошибка: ипэшники начали закрываться в массовом порядке и теперь вообще не платят ничего. Было бы плавное повышение, все бы платили. А теперь государство от них ничего не получит. Многие ушли в «серую» зону. Не думаю, что в правительстве этого не предвидели, хотя теперь они и признали, что это был глобальный просчет.

В Челябинске многие закрылись?

Вот я иду своим маршрутом на работу и вижу: здесь был киоск, тут сапоги ремонтировали, там молоко продавали — ничего больше нет. Для них заплатить пятьдесят тысяч от своих двухсот плюс другие налоги — это очень много. Как будут жить дальше те, кто остался, я не понимаю. К тому же участились сносы ларьков и пропаганда: мол, вот этот человек торговал «в серую» — приезжает спецтехника и сносит его ларек.

Ты не думал закрыть бизнес?

Вообще нет, но перейти в «серую» зону хотел. Если в следующем году налог поднимется до 50 тысяч рублей, я туда уйду. Нет смысла платить столько государству, покрывая их проблемы. Правда, тут в начале года к нам обратилась китайская компания, у которой мы покупаем одежду, — хотят открыть склад на 40 тонн. Без ИП мы не сможем это устроить: представляешь, организовать склад в тысячу квадратов «в серую»?

Представь: вы заключили контракт с китайцами, открыли склад и — раз! —налог повышают до 50 тысяч. Ты ведь уже не закроешь ИП.

Будем разговаривать с поставщиком. Может, он компенсирует 50%.

То есть на 50 тысяч не согласен, но 35 платить готов?

Для меня 35 тысяч — это потолок. Если повысят еще, я закрою ИП. Но если я закрою его сейчас, придется платить за закрытие, акты сверки. Через год они переиграют назад, и что? Опять идти в налоговую, открывать ИП, платить кучу пошлин? Опять же проблемы при получении кредитов. Вроде ты только раскрутился — и крест на этом ставить? В этом году кровь из носу я еще согласен платить — в надежде, что налоги вернут в прежнее русло.

Правительство говорило, что ИП платят меньше налогов и, выходит,получают часть чужих пенсий.

Я просчитал и могу сказать, что это не так. Берем ИП с наемными работниками. 13% платит в ПФР наемный работник и еще 22% платит работодатель. Итого больше 30%. При минимальной зарплате это 18 тысяч рублей в год. А все оформляют работников на минималку, и получается, что со своих работников платят налогов меньше, чем я за себя.

А что касается пенсии, то я сейчас зол на пенсионную реформу. Моя мама в этом году ушла на пенсию. Она 34 года работала в детском саду: сначала воспитателем, потом заведующей. Начислили пенсию — 5420 рублей. Это минимальная социальная пенсия. То есть человек, который столько лет отработал, получает ту же пенсию, что и алкоголик-дебошир, который ничем не занимался. Вопрос: зачем делать отчисления в ПФР? В областном пенсионном фонде нам сказали: «Извините, такая пенсионная реформа».

Елена Темная, Россошь Воронежской области. Швея

«Если буду работать по закону, прибыли не останется»

Еще недавно воронежское Объединение предпринимателей рассказывало о 35-летней Елене Темной с гордостью: вот какая молодец — решила не торговать, а производить! В 2010 году она получила грант правительства области в 300 тысяч рублей на открытие собственного бизнеса — небольшого ателье. Но сейчас сама Елена говорит, что для рекламы малого бизнеса ее ателье явно не годится.

— Начинала я шить на дому. А в 2008 году во время кризиса муж потерял работу, и жили мы только на мои доходы. В тот момент я впервые задумалась, что пора как-то расти. В 2009-м решилась написать бизнес-план и подала заявку на грант. Получила 300 тысяч, купила оборудование, материалы, арендовала две комнаты в торговом центре.

Любое желание клиента — закон, поэтому клиентов у нас много. Выручка по меркам районного центра вроде бы хорошая — 50–60 тысяч рублей в месяц. Но 33 тысячи — это зарплата моих работников, двух швей и закройщицы. Еще 10 тысяч плачу за аренду помещения. С арендой мне, можно сказать, повезло: владелец помещения уже два года не повышает плату, потому что я для него шью, когда он попросит. Получается что-то вроде взаимозачета. В прошлом году взносы и налоги составляли около двух тысяч рублей в месяц, в этом году — 3800. Разница вроде бы невелика. Но рано или поздно вырастет и арендная плата. А значит, мне будет оставаться все меньше, хотя я тоже работаю.

Но главная проблема в другом. Сейчас выходит, что швеи и закройщица мне просто… помогают. То есть официально я их на работу не оформила. Мы собирались это сделать в этом году. Но бухгалтер, которая ведет наши дела, оценила выросшие взносы и сказала: «Лена, ты это не потянешь». То есть если оформить людей на работу как положено, по закону, у нас вообще не будет оставаться прибыли, а иногда не будет хватать и выручки. А значит, нужно будет закрываться.

(Кстати, программа, по которой Елена получила грант, была свернута еще в 2010 году, поэтому теперь, чтобы открыть такой бизнес, нужно брать кредит в банке.)

Любовь Радионова, Воронеж. Розничная торговля

«Конечная цель — исчезновение мелкой розницы»

Еще одна наша собеседница — владелица киоска на самой оживленной магистрали Воронежа, Московском проспекте. Любовь Радионова с тихой грустью вспоминает золотые времена для малого бизнеса.

— В начале 2000-х государству было не до нас. То есть все было в рамках разумного, и ничего экстраординарного от нас не требовали. Я привела в порядок остановку, на которой стоит киоск, — до этого здесь даже скамейки не было, — заплатила за укладку плитки и обустройство парковочного кармана. Киоск был маленький, 14 квадратных метров, и я старалась расширять ассортимент: мы продавали даже хлеб и молоко. Потом на заработанные деньги купила машину. Вот после этого чиновники из управы и мэрии вдруг с какой-то обидой начали при встрече говорить: «Вот, мы вам дали заработать…»

— Это как-то повлияло на бизнес?

— Перемены начались с того, что на смену арендной плате за землю под киоском по решению городской думы пришла плата за установку киоска, которая оказалась выше. Затем в 2010 году мэрия Воронежа и гордума ограничили площадь киосков на улицах — не больше восьми квадратных метров. Ужались, с частью ассортимента киоскерам пришлось попрощаться. А в 2011-м предпринимателей обязали устанавливать только типовые киоски, эскизы которых утвердила мэрия. Стоили они как квартиры: площадь шесть квадратных метров, а цена — полмиллиона рублей, то есть около 83 тысяч рублей за квадратный метр. А ведь это обычная металлическая будка, спустя полтора года с потолка уже течет. И установку этого киоска я отрабатывала около года, то есть все это время не получала прибыли.

Любовь Радионова признается, что на этом фоне рост взносов в Пенсионный фонд и ФОМС ей показался не тем событием, из-за которого стоит расстраиваться. Куда больше возмущает ее федеральный запрет на продажу в киосках пива:

— Давайте порассуждаем, кому это выгодно. Вот идет молодой человек с работы, покупает в киоске банку пива, дома ее выпивает и ложится спать. А вот тот же человек идет с работы, но в киоске пива нет. Он передумает пить пиво? Нет, конечно. Он отправится в супермаркет. По супермаркету нужно пройтись, постоять в очереди к кассе. Значит, парень купит уже не банку пива, а сразу упаковку. И дома выпьет уже две-три банки: все равно упаковка большая. Так что, я думаю, запрет на продажу в киосках пива — это забота государства не о здоровье граждан, а о крупном бизнесе. И конечная цель тоже ясна: исчезновение мелкой розницы, которая путается под ногами у крупных торговых сетей.

Чистка бизнеса

Государство пока не видит большой беды в том, что индивидуальные предприниматели снимаются с учета. Идет вроде как санитарная зачистка: многие ИП в реальности не работали, платить 17 тысяч им было несложно, но теперь, когда сумма перевалила за 30 тысяч, они не готовы держать фирму просто так.

Отчасти это верно, но наши примеры показывают, что наряду с неработающими ИП закрываются или думают о закрытии многие работающие. Причем даже те, кого государство во время кризиса поддерживало, давало гранты на открытие своего дела.

Бывший советник министра экономики Свердловской области Дмитрий Калаев вспоминает по этому поводу старый анекдот:

— Помните, когда на заседании правительства министр финансов встает и говорит: «Знаете, мы тут подняли налоги малому бизнесу, а они продолжают развиваться. Решили поднять ставку аренды — развиваются. Ввозные пошлины изменили — развиваются». С задних рядов спрашивают: «А вы их дустом не пробовали?»

Дмитрий Калаев признает, что у него нет ни одного знакомого, который бы ушел из бизнеса из-за этого повышения налогов. Но это потому, что у них миллионные обороты.

— Никто не радуется, но придумывают, что с этим делать. Для них 35 тысяч — не те деньги, из-за которых надо закрывать бизнес, — говорит Дмитрий. — С другой стороны, если это был малый предприниматель, который в село возил молоко по утрам, и у него прибыль 20 тысяч, а ему предложили три четверти отдать — тут все закрывается.

Для мелкого предпринимателя именно эти 35 тысяч и оказались тем «дустом», который выгоняет их в «серую» экономику. Особенно если это повышение налогов — не единичное неудобство, а лишь одно из звеньев в цепочке событий.

— Возьмем, к примеру, киоски, — объясняет «РР» один из руководителей Торгово-промышленной палаты Воронежской области Илья Ерихонов. — Государство в этом году не только повысило социальные взносы для их владельцев, но и лишило их одного из источников доходов, запретив продавать пиво. Это сыграло на руку крупному бизнесу, продажи пива и крепкого спиртного увеличились у сетевых магазинов. Часто можно услышать упрек: вот, мол, предприниматели хотят только торговать и не хотят развивать производство. Но вы дайте им кредиты под нормальный процент, а не под 15–17% годовых! Многие предприниматели сегодня и так на грани. Сейчас многие из них удержались. Но еще пара-тройка нововведений — и, боюсь, они тоже пойдут сниматься с учета.

Русский репортер